Общественно-хозяйственное значение акционерных компаний в зависимости от преследуемых ими целей. Русское законодательство. Задача предстоящей реформы
Рено (331 — 173, 195 — 197, 201) говорит, что цель акционерной компании может быть: 1) общеполезной, как, например, усовершенствование ремесел и искусств и т. п., 2) общепринятой, как, например, постройка и содержание казино или другого какого-нибудь увеселительного заведения, и 3) прибыточной, причем прибыток этот может быть извлекаем: а) из общеполезного предприятия, как, например, из содержания театра, эксплуатации железной дороги, и б) из чисто коммерческого предприятия, как, например, пивоварение, табачное производство и т. п. Затем, говорит он, цель акционерной компании может быть: а) заканчивающаяся, как, например, постройка железной дороги, устройство выставки и т. п., и б) заканчиваемая, как, например, эксплуатация железной дороги, пароходство и т. п.
Ближайший анализ этой группировки акционерных компаний по цели, определяющей общественно-хозяйственное значение их, приводит к заключению, что группировка эта могла бы быть упрощена разделением всех акционерных компаний по цели на: 1) хозяйственные, 2) культурные и 3) культурно-хозяйственные акционерные копании, причем цели эти, без сомнения, могут быть как заканчивающиеся, так и заканчиваемые, определяя этим свойством своим срочность или бессрочность существования компании.
Деление это опирается на практику акционерного дела, указывающую на существование акционерных больниц, университетов, библиотек, музеев и т. п. (615; 670; 26 — 27, 24 — 194, 195, 355, 356; 11 — XLVII; 297 — 11, 35; 50 — 29; 101 — II, п. 424; 474 — XV, H. 4, стр. 266 — 284; 474 — XV, H. 3, стр. 194 и др.), рядом с исключительно коммерческими акционерными компаниями — с одной стороны, и акционерными железнодорожными, телеграфными и другими компаниями — с другой. Оно находит свое оправдание и в положительном праве, которое даже в том случае, когда оно подводит все акционерные компании под понятие о торговых обществах, признает, однако, как факт, что не все акционерные компании преследуют цели торговые (331 — 197 до 202; 26 — 27 и 42; 24 — 194; 297 — 43 и мн. др.). Равно как оно признается, с бόльшими или меньшими модификациями, не только новейшими исследователями вопроса об акционерных компаниях, но и исследователями других вопросов, входящих в какое-либо соприкосновение с вопросами об акционерных компаниях, как, например, известным статистиком Энгелем (117) Бёмертом (44) и др. Ауербах (24 — 194, 195, 355, 356) говорит, что акционерные компании учреждаются nicht nur für Zwecke gewerblicher Art, sondern auch für sonstige, die im socialen Gemeinleben und Wirken der Einzelnen wurzeln, wie für gesellige, wis-senschaftliche, künstlerische, bauliche u. s. w., также für Unternehmen zu Gunsten eines őffentlichen Interesses, наконец, и для улучшения положения рабочего класса, как, например, это видно из учреждения cité ouvrière в Мюльгаузен (177, 68 — 275 и др.; 189 — 420), Creditverein’a für Handwerker в Магдебурге и т. п. (ср. 70 — 366; 117 — 148 и др.).
Поэтому нельзя не признать вполне произвольным воззрение Штейна (369 — 24, 65 и др.), который утверждает, что целью акционерного предприятия может быть только прибыток — материальная выгода акционеров, а не какая-нибудь общественная польза, так как во всех случаях, когда на место личной выгоды ставится общественная польза, возникает то, что он называет Verein’ом, вследствие чего у него акционерные компании остаются как бы на воздухе, не находя себе никакой точки опоры: Vеrein’ами они не могут быть, будучи основаны на соблюдении материальной выгоды единичных лиц; обществами (Gesellschaft) они также не могут быть, потому что преследуют цель, общую большему или меньшему числу лиц, не участвующих в обществе. Кроме того, воззрение это практически может быть только вредным, так как оно должно привести неизбежно к крайнему преобладанию понятия о личной, материальной выгоде над понятием об общественной пользе, что и заметно у Штейна, который особенно подчеркивает то положение, что от акционерной компании нельзя требовать бóльших жертв, чем от единичных лиц или граждан (369 — 67), упуская совершенно из виду, что акционерные компании в отношениях их к обществу и к государству нельзя уподоблять гражданам, так как различным сферам прав должны соответствовать различные обязанности. Наконец, это же воззрение приводит его к безусловному оправданию стремления акции к безграничной прибыли: die Aktie, говорит он, schliesst unbedingt aus die sociale Richtung des Vereinswesens; keine gesellschaftliche Frage kann durch Aktienvereine gelöst werden; Aktienvereine gelöst werden; es lebt in den gesellschaftichen Vereinen ein absolut Princip, als in den Aktienvereinen (369 — 137). Мы не будем говорить здесь о тех противоречиях, к которым приводит Штейна его воззрение, как, например, деление обществ, к которым он причисляет и акционерные компании, на хозяйственные и личные, признавая в то же время за акционерными компаниями исключительно только хозяйственное значение (369 — 85) или отрицая за акционерными компаниями способности принимать какое-либо участие в управлении (369 — 68), тогда как он же (369 — 135) указывает на то, что прибыток акционерной компании может быть извлекаем из самого акционерного предприятия, т. е. из самого промысла, или же он может быть получаем в виде платы компании за принятие ею на себя какой-либо правительственной функции. Den Erwerb, говорит он, den die Aktiengesellschaft macht, kann nämlich entweder darauf beruhen, dass dieselbe eine rein wirtschaftliche Unternehmund beginnt, oder darauf, dass sie eine Funktion des Staates übernimmt, bei welcher der Staat für seine Leistungen einen Ertrag erzielt; эти вторые акционерные компании он называет Ver-waltungs aktienvereine и говорит, что они применимы только к тем функциям государства, bei welchen das Gesammtinteresse durch die wirthschaftliche Messbarkeit eines Einzelninteresses gefördet wird, как, например, Bewirt-kschaftung von Staatsgutern, Communicationsmittel, Steuererhebung überhaupt, namentlich die der Monopole, Notenbanken и т. п. (369 — 136). По Штейну, всякое предприятие может быть положено в основании акционерной компании, так как от всякого предприятия, относясь к нему как к имуществу (Gut), можно отделить его ценность (Werth), т. е. акцию (369 — 78, 79, 133, 135). Не говоря уже вообще об искусственности этой пресловутой штейновской теории отделения ценности от имущества, посредством чего будто бы verdoppelt sich der Stoff für die menschliche Arbeit, теория эта ставит Штейна в явное противоречие, во-первых, с положительным правом, рационально ограничивающим сферу предприятий, к которым может быть применима акционерная форма, как, например, мелочная и разносная торговля и т. п., во-вторых, с самим собой, так как и он сам признает исключения (369 — 135, 152, 156, 158). Наконец, и это не могло быть иначе, точка зрения Штейна привела к полному отнесению акционерных компаний в область гражданского права, при отрицании в них какого-либо социального значения (369-68, 71, 137), — ошибочность же такого одностороннего воззрения на акционерные компании, противореча действительности, слишком очевидна.
Нельзя также признать ни правильным, ни полным и ясным то деление, которое Вреден (429 — 10 до 15) пытается основать на различии между обязательными и договорными союзами и на срочности или бессрочности последних, определяя неточно общественно-хозяйственное значение акционерных компаний. «Обязательные союзы, — говорит он, — устраняются в силу одной общественности людской как бы естественным путем, именно как непременное условие всего стихийного и культурного существования человека. Поэтому отдельная личность является в них только сменяющимся составным элементом. Их возникновение отнюдь не зависит от произвола личностей, а отличается характером полной необходимости. Задачи обязательных общений и союзов простираются далеко за пределы скоротечного существования отдельных лиц; в них человек преследует не прямо только свои личные интересы, но посильно служит и подчиняет свои усилия общими видовыми человеческими потребностями. Бытность лица в обязательных общениях определяется как бы внешними для него условиями; самоопределение личности имеет в этом случае весьма тесные границы. Человек рождается в данной семье и в данном государстве. Совершенно иными являются отношения лица к обществам и союзам, возникающим на основании тождества выгоды и на такой срок, пока для отдельных лиц существует совпадение интересов и удобств, или необходимость в содействии и поддержке для приобретения дохода, средств к существованию и вообще условий и предметов, необходимых для обстановки хозяйственной. Договорные общества возникают, изменяются и расторгаются по добровольному соглашению своих членов; каждый их участник, вступая самовольно в общение, сохраняет за собой и полную свободу выхода из него. Для отдельных лиц возможность правомерного расторжения самого союза с другими ничем не стесняется; каждый волен исполнить принятые обязанности, сложить с себя дальнейшее участие. Договорные общества возникают именно по случаю и ради удовлетворения потребностей; их источник — сознательное соглашение людей ради облегчения для них борьбы за существование. В обязательных же, напротив того, самой природой дается человеку та первоначальная, необходимая поддержка, без которой борьба за существование для него почти немыслима. Таким образом, оба вида человеческих обществ имеют сходные задачи, потому что основная цель всей общественности человека тождественна, она заключается в поддержке и охране личности против подавляющего действия мировой обстановки. Существенная разница между обязательными и договорными обществами обусловливается, следовательно, только способом участия в их возникновения тех лиц, для пользы которых они существуют: первые даны и представляют для личности как бы готовое, ничем не заслуженное наследство; вторые же создает личность как участник путем усилий и пожертвований. Далее, в каждой из выведенных групп можно различить два вида. Между обязательными общениями можно различать: 1) стихийные — семью, колено, род, племя, народ и 2) культурные — общину, земство, государство. Стихийные общества подлежат естественной смене: семья распадается и снова воспроизводится следующим поколением; род вымирает и сменяется другими, вновь народившимися; народы исчезают, смешиваются, и из их слития образуются новые национальности. Культурные общества, в отношении продолжительности своего существования, не зависят от прекращения и смены входящих в их состав стихийных союзов. Переживая много поколений и целые эпохи в развитии национальностей, они являются вечными. Та же разница по долговременности задач и существу целей, которыми вызываются договорные общества, заставляет их делить на два вида. Одни из них стремятся определенными оборотами добыть и создать те внешние средства, или ценности и богатства, которые в данную пору необходимы для хозяйственной обстановки и домашнего обихода; причем в огромном большинстве случаев имеется в виду сбыт и возмездный обмен. Другие же служат сами по себе непосредственному удовлетворению потребностей, особенно тех, которые по существу своему вовсе не имеют экономического характера, как развлечение или досуг. Первые из договорных общений образуются с целью добывать, выделывать, или променивать за определенное возмездие известные ценности или с целью за определенную плату доставлять услуги. Эти союзы существуют, пока производимые ими обороты дают доход и продолжают его обещать в будущем. С изменением потребностей и спроса они прекращаются, расторгаются и сменяются новыми общениями, более соответствующими хозяйственным требованиям эпохи; прежние же их участники в свою очередь вступают в союзы опять с другими лицами ради нового промысла. Весь этот разряд союзов сохраняет именно чисто экономический характер, каждое такое общение задается производством или сбытом ценностей и возникает в то время или существует до тех пор, пока от оборота приобретается или предвидится доход всеми его участниками. К этому разряду относятся исключительно предприятия, или чисто хозяйственные, экономические общества. Второй разряд договорных общений преследует непосредственное удовлетворение разнообразным потребностям человеческой природы путем самого соединения. В них не создаются ценности и услуги для сбыта: одна совместность усилий, трудов и общее пользование теми результатами, которые добываются, благодаря такому соединению, составляет конечную цель и задачу этих союзов. В житейском обиходе для последних общений не создано еще общего наименования, хотя в большинстве случаев преимущественно они-то и носят название обществ. К ним относятся клубы наравне с учеными обществами. Их цели могут считаться бессрочными, или вечными, так как их появление вполне совпадает с основными влечениями духовно-нравственной стороны человеческой природы. Они главные проводники человеческого развития, а в то же время служат драгоценным подспорьем для последнего. Этот разряд договорных союзов, обозначаемых на обыденном языке названием обществ и собраний в тесном смысле или специально именем клубов, почему-то ни одним законодательством пока не приравнивался ясно и отчетливо к первому виду договорного разряда общений, к хозяйственным предприятиям».
Таким образом, и Вреден, хотя и в противоречие с самим собою, приходит к заключению, что только цель, связанная с добыванием прибытка акционерам, может быть положена в основании акционерной компании, тогда как он же признает, что «оба вида человеческих обществ (т. е. обязательных и договорных) имеют сходные задачи, потому что основная цель всей общественности человека тождественна, — она заключается в поддержке и охране личности против подавляющего действия мировой обстановки», а после этого, относя акционерные компании к договорным обществам, не было никакого логического основания утверждать, что акционерные компании возникают или существуют до тех только пор, пока от оборота их приобретается или предвидится доход для всех участников; так, например, в уставе Гейдельбергской Museums Aktien-Gesellschaft сказано: «Gegenstand des Unternehmens ist Förderung der Erheiterung und Erholung durch Lectüre, gesellige Unterhaltung, Spiel, Tanz und Musik» (615 — § 3), в уставе же Бернской Gewerbehalle Leibank des Handwerker und Gewerbe-Vereins сказано: «Die Gewerbehalle soll die durch die Zeitumstände dringend notwendig gewordene Vermehrung von Hülfsmit-teln für Erhaltung ununterbrochener Arbeit der Handwerker ermöglichen und dem Talente und Fleisse die nöthige Aufmunterung, so wie in materieller Beriehung die erforderlixhe Geldmittel verchaffen» (670 — § 1) и т. п. Meier (286 — 369), энергически отрицая, будто бы все акционерные компании имеют целью добывание прибытка, указывает на существование акционерных компаний, цель которых заключается в том, чтобы, как он говорит, gemeinnützig zu wirken, jhne auf einen persönlichen Vortheil Bedacht zu nehmen, некоторые акционерные компании он приравнивает к сберегательным кассам.
Не соглашаясь с Вреденом в вышеуказанном отношении, нельзя, однако, не признать правильности сделанного им различия акционерных компаний на основании большего или меньшего риска, заключающегося в преследуемой ими цели (429 — 28, 205 и др.), и на основании большей или меньшей связи этой цели с оборотными или постоянными капиталами (429 — 38 и др.). Такое различие имеет за себя действительность, оно находит также свое подтверждение и в законодательстве, и, наконец, оно может отчасти служить основанием к правильному определению сферы предприятий, для которых наиболее пригодна акционерная форма (ср. 429 — 150, 151); тем не менее различие это не есть коренное, оно не выясняет значения акционерных компаний, и на нем можно построить только подразделения, а не деление.
Не более удовлетворительным представляется деление, предлагаемое Тернером (411 — 24 до 43), который, опираясь на мнения Мейера и Фоше, основывает свое деление на различии между вещественным и личным кредитом. Он делит все предприятия на две категории. К первой категории относятся все предприятия, не имеющие надобности в кредите, превышающем их капитальные средства или их имущество, т. е. действующие, как он говорит, исключительно на основании вещественного кредита, как, например, фабричные предприятия, газовые заводы, железнодорожные дела, транспортирование и т. п. Предприятия эти, по мнению Тернера, следует считать «специально соответствующими форме акционерных товариществ (компаний?)», тем более что в них при сколько-нибудь приличном и честном ведении дел элемент спекулятивной деятельности ограничен и все операции приводятся к строго определенным, почти техническим приемам; спекулятивный элемент ограничивается в них способом и временем приобретения сырого материала, образом сбыта готовых произведений и т. п. Ко второй категории относятся предприятия, имеющие потребность для своих оборотов в кредите, превышающем их вещественные средства, т. е. действующие на основании личного кредита. Сюда могут быть отнесены все торговые предприятия, страховые дела, банковые операции с вкладами и учредительные банки (движимые кредиты). В этих предприятиях (кроме страховых) спекулятивный элемент имеет преобладающий характер. «Рациональная спекуляция, однако, — говорит он, — удобомыслима лишь в том случае, когда спекулянт пользуется полной свободой распоряжений, подчиняясь, с другой стороны, при полной свободе действий, неограниченной имущественной ответственности. Ни тот, ни другой не может быть в акционерном товариществе (компании?), страдающем всегда некоторой сложностью управления и в котором личный элемент находится во второстепенном, зависимом положении. Вот почему, например, торговые предприятия только в самых исключительных случаях могут давать удовлетворительные результаты при акционерной форме устройства оных. Кроме того, все означенного рода предприятия могут войти относительно третьих лиц в долговые обязательства, в несколько раз превышающие их собственный капитал, и таким образом породить ту существенную опасность, на которую выше было указано. Это особенно применяется к страховым компаниям пожизненных доходов, тут даже без всякого умысла со стороны учредителей и правителей, без всякой спекуляции, а только вследствие неправильного расчета общество может войти в неоплатные долги относительно бесчисленного количества третьих лиц, и в этом случае несостоятельность его приводит к особенно плачевным результатам, потому что кредиторы подобного общества принадлежат большей частью к средним и низшим классам, которые таким образом лишаются обеспечения, на которое они предусмотрительно рассчитывали, передавая свои сбережения в кассу общества. Известно, сколько зла в этом отношении произвела несостоятельность английского страхового общества Albert несколько лет тому назад. То же можно сказать и о банковских вкладах. Опасность при страховых и банковских предприятиях тем существеннее, что публика, кредитующая обществу, находится в совершенно другом положении, чем акционеры, ибо она лишена не только всякого влияния на ход операций, но даже возможности контроля и часто, при всем своем желании убедиться в солидности предприятия, которому она вверяет свое достояние, не имеет к тому достаточных средств». После всего этого Тернер, однако, приходит к заключению, что едва ли было бы целесообразно воспретить всем предприятиям, нуждающимся в личном кредите, «пользоваться формой анонимного акционерного товарищества (компании?)» (411 — 29), так как «вышеуказанная опасность нейтрализуется до известной степени тем обстоятельством, что действия акционерного товарищества (компании?) подчинены определенным правилам и контролю общественности». Но, признавая недостаточность этой гарантии, он рекомендует установить в отношении к таким акционерным компаниям, т. е. пользующимся личным кредитом, «начало ответственности директоров» (411 — 38) и «предоставить на волю учредителей этих компаний учреждаться с разрешения правительства или без оного, но с условием принятия директорами на себя полной имущественной ответственности за долги общества посторонним лицам, заключенные по их распоряжению, в таком случае, если имущество товарищества (компании?) окажется недостаточным для покрытия оных» (411 — 43). Но и к этим добавочным гарантиям Тернер относится не с особенным доверием, признавая за ними значение только пробной меры, целесообразность которой может обнаружить опыт, т. е., иначе сказать, Тернер считает возможным обставить опасные обороты пробными гарантиями, допускает применение концессионного начала к акционерному делу, будучи противником этого начала (411 — 39 до 41), и придает совершенно произвольное значение личному кредиту, как бы отождествляя его с займом, и вещественному кредиту, основывая его на доверии (ср. 429 — 106).
Очевидно, что ошибочность этих выводов является результатом ошибочности основания, на котором построено деление Тернера, так как основание это почерпнуто не из действительности, не из законодательства, не из теории, а есть продукт неправильного обобщения единичных явлений, все равно как если бы деление акционерных компаний основано было на честности или бесчестности правления. Не подлежит никакому сомнению, что вещественным кредитом можно злоупотреблять так же, как и личным, а потому положение, что безопасность вещественного (?) кредита делает предприятия, пользующиеся им, наиболее пригодными для акционерной формы, следует признать бездоказательным и не определяющим значения акционерных компаний вообще.
Некоторые законодательства и многие исследователи, основываясь на характере оборотов, совершаемых акционерными компаниями, делят все акционерные компании на торговые и неторговые (см. 331 — 197 и др.; 114 — 6, 26 и др.; 312 — 48 и др.; 512 — § 5, 207, 208; 524 — § 46; 8 — 116; 297 — 43 и мн. др.). Различие это вполне основательно в том отношении, что им устраняется односторонность воззрения на акционерные компании как на исключительно только коммерческие предприятия (ср. 101 — 28 и др.; 306 — 178; 50 — 178; 290 — 389 и др.; 111 — I, 82; 428 — I, 350; 259 — 8; 110, п.485; 69 — 18 и мн. др.). Одностороннее воззрение это, противореча действительности, должно при последовательном проведении его повести или к запрещению всех акционерных компаний, преследующих некоммерческие цели, или же к подчинению всех акционерных компаний специальному коммерческому суду, к сообщению всем им купеческих прав и к возложению на них купеческих обязанностей, хотя бы ни цель компании, ни характер ее оборотов, ни общественное ее значение не соответствовали этому общему подведению под одну специальную норму, подобно тому, как это сделано, например, в Общегерманском Торговом Уложении (512 — § 208), причем практика не замедлила указать на весь вред подобной ошибки (см. 505; 222 — 69 и др.).
Не подлежит никакому сомнению, что акционерные компании могут преследовать и некоторые цели, причем практика указывает на существование даже таких акционерных компаний, которые исключают получение дивиденда (см., например, 670 — § 3), а потому представляется нерациональным подчинять все акционерные компании, без различия их, специальным, для торговых только компаний установленным требованиям относительно правил книговодства, производства по несостоятельности, применения обычного права, правил подсудности и т. п. Выше (см. введение) мы указали уже на воззрение на этот предмет французских исследователей, которые, безусловно, порицают такое одностороннее отношение законодательства к акционерным компаниям; здесь добавим, что и немецкие исследователи в лице лучших своих представителей (см. 222 — 69 и др.) являются проводниками того же воззрения, утверждая, что акционерная компания может считаться торговой только по содержанию своему, а не по форме, хотя бы закон придавал этой форме исключительно торговое значение, отступления же от этого основного положения, противореча практическим требованиям, могут быть только вредны, как это и видно из германской акционерной практики после издания закона 1870 г. (ср. 297 — 43).
Но цель, определяя общественно-хозяйственное значение акционерной компании и влияя на юридические отношения ее, не изменяет, однако, существенных черт этой формы общения, так как вопросы о дивиденде, об особых привилегиях и монополиях и т. п., составляющих наиболее подвижный элемент в акционерных компаниях, не могут быть отнесены к существенным чертам этой формы общения. Очевидно, что в компаниях, преследующих добывание прибытка для своих акционеров, приобретает преобладающее значение вопрос о дивиденде, тогда как в акционерных компаниях, преследующих культурные цели, вопрос этот совсем не имеет места (ср. 670 — § 8), а в акционерных компаниях, учрежденных для культурно-хозяйственных целей, вопрос этот модифицируется согласно с преобладанием культурного или хозяйственного элементов в избранной цели (см. 704). Точно так же характер оборотов, совершаемых некоторыми акционерными компаниями, вызывает иногда потребность в каких-нибудь привилегиях, исключительных правах, льготах и т. п., как, например, право экспроприации, необходимое для железнодорожных компаний, помильные субсидии, выдаваемые иногда обществам пароходства, держащим срочное почтовое сообщение, монополия на выпуск банковых билетов, гарантия дивиденда и т. п. Эти исключительные права и привилегии, вытекающие из характера цели, преследуемой акционерной компанией, не изменяют и не могут изменить существенных черт акционерной формы соединства. Наконец, то же следует сказать о влиянии на существенные, основные черты акционерной формы того особенного, правительственного или общественного надзора, потребность в котором создается иногда особенным характером оборотов, совершаемых некоторыми акционерными компаниями, в зависимости от характера преследуемых ими целей.
Общественно-хозяйственному значению акционерных компаний, определяемому главнейшим образом пригодностью этой формы общения для достижения чрезвычайно разнообразных целей, до сих пор уделено было в науке и в законодательстве сравнительно очень мало внимания (см. 355 — 1 до 16; 355 — 30, и, др.), хотя не подлежит никакому сомнению, что способность акционерной формы к накоплению больших капиталов из незначительных взносов послужила источником к возникновению целой группы громадных предприятий, общественно-хозяйственное значение которых превосходит все ожидания (ср. 274 — II, 177; 297 — 9; 53 — 409; 355 — 42). Так же несомненно, что правильное проведение в теории и в законодательстве начала амортизации капитала в применении к акционерному делу может повести за собой нейтрализацию огромных капиталов, осуществляя таким образом в акционерных компаниях понятие о работающем капитале и содействуя этим скорейшему удовлетворительному разрешению многих общественно-хозяйственных вопросов. Железнодорожное дело, пароходство, строительная часть и т. п., пользуясь акционерной формой, оказали уже неоценимые услуги человечеству, но эти же самые предприятия и в той же форме, применив начало амортизации акционерного капитала, обнаружат еще новую силу, общественно-хозяйственное значение которой неоспоримо: если акционерная форма, содействуя образованию больших капиталов из незначительных взносов, оказалась животворной силой, улучшившей общественно-хозяйственные условия, то та же форма, нейтрализуя огромные накопленные капиталы посредством постепенного погашения акций из чистых прибылей, будет иметь еще большее положительное значение. Чтобы наметить только степень практического значения правильного определения общественно-хозяйственного положения акционерных компаний, достаточно указать хотя бы на влияние выпуска акций на банковые операции, на дисконт, биржу и т. п. (см. 262 — I, 293; 262 — II, 97; 150 — 405; 172 — 40), на влияние акционерных компаний на развитие конкуренции (297 — 26, 10), на уравнение общественных классов (355 — 47; 150 — 379) и т. д. Поэтому как бы случайные и чрезвычайно редкие попытки к разъяснению этого вопроса, встречающиеся в литературе (см. в особенности 172; 355; 150; 262; 308; 297), отнюдь не могут быть признаны достаточными и исчерпывающими задачу, практическое значение которой не подлежит никакому сомнению.
Кроме того, акционерное дело вообще имеет образовательное значение для общества, приучая к самостоятельности, к строгому анализу, к правильному расчету, к честности. Разумеется, были и отрицательные результаты, и притом в размерах довольно грандиозных, но к результатам этим Ауербах (26 — 24, 25) не без основания относится как к пережитой тяжкой болезни, которая указывает на детский еще возраст акционерного дела, причем отрицательные стороны эти, вероятно, послужат уроком на будущее время и одних остановят от легкомыслия и увлечения, а другим помешают в хищничестве и обмане. Кроме того, говоря об этих отрицательных сторонах, нельзя не согласиться с заключением Бременской Торговой Палаты (498), что на обнаружение их в последнее время сильно повлиял резкий переход от концессионной системы к системе явочной, причем в Германии эта замена одной системы другой почти совпала с внезапным наплывом 5 миллиардов контрибуции; в доказательство же основательности этого заключения Палата привела то, что в Бремене, где давно уже отменена была концессионная система и где не было внезапного наплыва праздных капиталов, симптомы краха 1873 г. не обнаружились ни в какой форме.
Указав выше на социально-экономическое значение железнодорожного дела, пароходства и т. п., нельзя умолчать и о других сферах, в которых, если не в той же мере, то в еще большей, обнаруживается общественно-хозяйственное значение акционерной формы соединства: в теперешней борьбе труда и капитала, колеблющей общественный порядок и вызывающей опасения за будущее, едва ли не самое видное место может занять акционерная компания, пригодность которой для мирного разрешения спора отчасти подтверждается уже практикой (см. 24 — 194; 355; 177; 68; 70; 26 — 27, 294; 356 — 285; 287), как это видно, например, из опыта Боргерта (70 — 366 до 374) deutscher Nähmaschienfabrik (690 — § 29) и др. Заслуга первого применения так называемого начала of industrial partnership, родственного акционерным компаниям, принадлежит англичанам Sir Francis и John Crossley. Этим двум лицам принадлежала огромная фабрика, занимающая 18 1/2 акров земли с капиталом в 1 650 000 фунтов стерлингов и с 4500 рабочими. Эту фабрику они обратили в акционерную. Для того чтобы сделать доступным для рабочих приобретение акций, Francis и Crossley назначили номинальную цену их не в 50 или 100 фунтов стерлингов, как это делалось обыкновенно, а в 15. Пятую часть акций они удержали за собой, а 4/5 разобраны были рабочими на условии срочной оплаты. Три года подряд акционеры получали по 15% и собрали запасной капитал в 11 284 фунтов стерлингов. Акции этой компании даже во время кризиса, при оплате их всего на 10 фунтов стерлингов, стоили 17 фунтов стерлингов. Примеру Crossley последовали Henry Briggs, Son a. Cо — владельцы Whitwood а. Metley каменноугольной копи в Йоркшире; затем — South, Buсkley (каменноугольная копь и кирпичный завод), шерстопрядильня в Манчестере, книгопечатня Charles Godall и т. д. В Пруссии, в Берлине, фабрикант Wilhelm Borchert превратил свою фабрику, стоимостью в 300 тыс. талеров, в акционерное товарищество, оставив за собой 4/5 акций, а 1/5, предложена была к подписке рабочим с тем условием, что после полной оплаты этой части акций они могут приобрести следующую 1/5 и т. д. (117 — 148 и др.; 70 — 366 и др.). В Америке в 1872 г. несколько машинистов и железоделателей в городе Reaver Falls, Pensylvania, соединились вместе и образовали компанию Reaver Falls Cooperative Foundry As-sociation, капитал которой в 25 тыс. долларов, с правом возвысить его до 50 тыс., разделен был на акции (shares). Компания эта, начав свои операции с 4 тыс., состоит теперь из 27 лиц и имеет капитал в 16 тыс. долларов; дивиденд равнялся 12 — 15%; каждый акционер имеет право только на один голос и обязан участвовать 4 раза в год в общих собраниях. Так же основалась в 1867 г. Somercet Cooperative Foundry Company с капиталом в 14 тыс. и при личном составе в 30 человек; дивиденд этой компании простирался до 44%; капитал ее = теперь 30 тыс., кроме того, запасной капитал в 28 924, число членов = 53; 5 акций дают право на один голос. Так же Cooperative Foundry Company of Rochester в штате Нью-Йорк и др. (474 — XV, 284 и др.). Акционерная форма применена была также к доставлению рабочим дешевых и здоровых помещений. Независимо от такой компании в Мюльгаузене, которая к концу 1875 г. показывала в своем отчете 892 рабочих дома, отстроенных ею и проданных рабочим (см. 474 — XV 194; — Journal d’Alsace, 1877 г., N 243), особенного внимания заслуживает в этом отношении Гладбахская компания в Германии. Компания эта, не пользуясь никакими привилегиями и субсидиями и не принимая характера благотворительного учреждения, построила в 1870 — 1876 гг. 245 домов, из которых 224 были проданы рабочим, причем к 1876 г. 59 домов были оплачены последними на 1/3, 25 — сполна, а остальные дома — менее чем на 1/3; общая сумма стоимости всех домов равнялась 725 633 маркам, из которых уплачены были 218 696. Компания учредилась в 1869 г. с капиталом в 90 тыс. марок, причем определено было, что дивиденд, превышающий 5%, должен служить для образования запасного капитала. Продажа домов производится посредством уплаты в течение 16 лет 12% с покупной цены, равняющейся обыкновенно 3200 — 4000 маркам. Дома строятся по системе коттеджей, не образуя собой особого квартала; каждый дом состоит из четырех комнат и окружен садом, при доме колодец. В настоящее время капитал компании равняется 330 тыс. марок, не считая запасного капитала в 45 600 марок (см. 474 — XV, 194 и др.; ср. 474 — V, 275; 189 — 420 и др.). Такая же попытка, но основанная на начале благотворительности и известная в Берлине под названием Аlexandra Stif-tung, обязана своим возникновением пожертвованию императора Николая I. Аналогичное значение, вероятно, будут иметь новейшие опыты учреждения акционерных компаний для страхования расходов (Expenditure Assurance Company, Ausgaben-Versicherung), получившие начало в Англии (239) и встретившие уже подражание в Германии, в Брухзале (11 — XLVII).
Наконец, не менее возможно применение акционерной формы и в той сфере предприятий, которые, будучи построены теперь на началах благотворительности, не заключают в себе прочных элементов и находятся в зависимости от изменчивого напряжения инстинкта благотворительности жертвователей и носят на себе обидный характер дачи подаяния. Акционерная форма в применении к этого рода предприятиям заменила бы в них элемент благотворительности хозяйственными началами и, таким образом, дала бы предприятию внутреннюю жизненную силу, которой оно прежде не имело. Возможность такого применения акционерной формы подтверждается существованием таких акционерных компаний, как, например, Erste Ungarische Allgemeine Heilanstalt; на этой же исходной точке построены проекты, заслуживающие полного сочувствия и вполне осуществимые, как, например, проект профессора Н.Х.Бунге акционерной компании для вспомоществования недостаточным студентам (см. газету «Киевлянин» за 1874 г.) или Энгеля Wohnungs-Miether-Actien-gesellschaft и т. п.
Из вышеизложенного не следует, однако, выводить ошибочные заключения, будто бы акционерные компании могут быть полезны при всех условиях и для всех предприятий. Troplonq (409 — I, 5, 6) сказал: l’as-sociation est une puissance considérable sans doute; mais elle n’est pas seul á laquelle l’homme veuille obéir, et ce serait une témérité de sa part de chercher á abolir les autres mobiles de I’humanité. Or, d’indépendance individuelle, la personalité libre, I’action isolée de I’individu sont aussi des besoins qui, dans une certaine mesure et dans certaines conditions données, ont droit á êtrе respectés et satisfaits. Слова эти, заключая в себе верное определение значения ассоциации, относятся и к акционерным компаниям как к одной из форм ее.
Такое отношение к акционерному делу, выраженное в законодательстве и согласованное во всех частях, может создать из этой формы соединства основание для более правильного общественно-экономического развития, безусловное же порицание этой формы или, что еще хуже, одностороннее отношение к ней как к одной из форм исключительно торговых предприятий, равно как и применение к ней начал laissez faire, laissez passer, или же ведения на помочах, — все это должно быть отнесено в область нерациональных, патологических явлений.
Русское законодательство допускает возникновение акционерных компаний, преследующих как торговые, так и неторговые цели. Это вытекает из смысла ст. 2191, п. к I ч. Х т. Св. Зак. и ст. 17 Положения о пошлинах. Кроме того, в ст. 2140 I ч. Х т. Св. Зак. прямо сказано: компании на акциях могут иметь предметом приведение в действие всякого, не составляющего ничьей исключительной собственности, общеполезного изобретения или предприятия в области наук, искусств, художеств, ремесел, мореплавания, торговли и промышленности вообще (ср. 510 — § 2127). Допуская применение акционерной формы к неторговым предприятиям, русское законодательство избежало ошибки общегерманского торгового уложения, не придав этой форме соединства исключительно торгового характера. Это видно из того, что закон, перечисляя торговые товарищества, не включил в них акционерные компании (Уст. Торг., § 750); напротив того, закон прямо говорит, что акционерные компании не принадлежат по существу своему к занятиям купечества (Уст. Торг., § 751). Далее, закон, перечисляя товарищества, подсудные торговому суду, опускает акционерные компании (Уст. Торг., § 1302). Затем, наше законодательство допускает к участию в акционерных компаниях лиц из всех сословий, определяя также, что лица, участвующие в торговых действиях одним только определенным вкладом и не входящие в распоряжение оными, не обязаны брать торговых свидетельств на свое имя (Уст. Торг., § 751, 769), а потому акционерами торговой компании могут быть лица, которым закон запрещает торговать, как, например, духовенство, военные, маклеры и т. п. (312 — 51, 52; 480 — II, 186). Следовательно, в этом отношении исходная точка русского законодательства совершенно основательна и соответствует требованиям практики, но желательна была бы замена указания на предприятия, могущие принимать акционерную форму, указанием на предприятия, которым форма эта не соответствует, так как в таком случае, при рациональности ограничений, акционерному делу отмежевана будет более широкая и целесообразная сфера деятельности, соответствующая общественно-хозяйственному значению этой формы соединства.
Добавить комментарий